– Вы могли бы создать позади нас гигантский водоворот, – предложил предводитель Хищников. – Или вызвать илистую бурю.

– Детские игры, – фыркнула Таласса. – Я сделаю кое-что получше.

– Водоворот мог бы их сдержать, – воодушевилась Серафина. – Мы недалеко от Лагуны, магистра. Теперь, когда вы отдышались, мы смогли бы туда доплыть.

– Я могу выиграть для вас полчаса, может, немного больше, – продолжала Таласса, по-прежнему обращаясь к Верде. – Поклянись, что доставишь их в целости и сохранности.

Верде кивнул:

– Клянусь своей жизнью.

И тут Серафина наконец поняла. Они собираются уплыть, а Таласса останется.

– Нет, магистра, – отчаянно запротестовала принцесса. – Нет!

– Серафина… – начала Таласса.

– Ты не можешь остаться, не можешь. – Серафина подавила рыдание. – Ты – это все, что у меня осталось от Миромары.

Таласса накрыла щеку русалочки здоровой ладонью.

– А ты, дитя, – это все, что осталось у Миромары.

Слова Талассы подействовали, как сильный удар. До сих пор у Серафины не было времени толком подумать о будущем, только о том, что уже случилось. Однако Таласса сказала правду: Лазурия пала, ее мать в заточении, если вообще жива. Отец мертв. Она понятия не имеет, какая судьба постигла дядю, а также оставшегося на западной границе брата. А значит, кроме как на нее, королевству надеяться не на кого.

– Я не могу этого сделать, магистра. Я не знаю как.

– Никогда не забывай, что я тебе сказала. Покажи, что у тебя в сердце, и все сердца будут с тобой, – сказала Таласса. Она крепко обняла Серафину, а потом отпустила.

Серафина обязательно доберется до Лагуны. Она обязана это сделать, обязана выжить. Если ее схватят, она не сможет помочь своему народу. А Таласса останется здесь, потому что должна так поступить. Она скорее умрет, защищая Серафину, чем послужит причиной ее плена.

– Пора, – сказал Верде.

Серафина покачала головой, не отрывая от Талассы взгляда увлажнившихся глаз.

– Подождите еще немного, прошу вас.

Таласса поплыла к выходу из пещеры. Несколько секунд она смотрела вниз, на всадников, будто оценивая их, а потом вскинула голову и запела. Все замерли на месте, околдованные: Серафина, Нила, Блу, даже Верде. Никто не произнес ни слова. Голос Талассы, избитой, окровавленной, стоявшей на пороге верной смерти, еще никогда не звучал так величественно. Словно само море пело ее устами: в песне слились шипение и гул прибоя, вой шторма, рев цунами.

Волшебница призвала под воду ветер и стала один за другим создавать огромные водовороты, пока не выросла целая стена стремительно вращающихся воронок. Таласса перестала быть просто русалкой, она стала самим штормом. И всю мощь этой стихии она обрушила на врагов.

– Серафина, – тихо позвал Блу.

Принцесса кивнула. Пора. Сейчас она поплывет изо всех сил, далеко-далеко, навечно сохранив в памяти и сердце голос Талассы.

Из мрачных серых вод Лагуны неясно проступали лица. Дрожащие, отчаянные голоса умоляли о помощи.

– Прошу вас, вы не могли бы дать нам немного денег?

– Мой сын ранен, ему нужен доктор!

– У меня пропал муж, его зовут Ливио, он высокий и черноволосый. Вы его не видели?

Лагуна находилась всего в четырех лигах к северу от Лазурии, это около десяти морских миль. Теперь по ее узким течениям плыли беженцы из города, раненные и растерянные. Они толпились у дверей и спали в переулках.

– Мои дети голодны, у вас есть еда? – умоляла какая-то русалка.

За ее хвост цеплялись двое малышей, а третьего, совсем крошку, она держала на руках.

Серафина остановилась. У нее не было ни еды, ни денег, чтобы поделиться, и она повернулась к Блу.

– Нам нужно двигаться дальше, – сказал тот. – Вода светлеет, через час рассветет.

– У вас должны быть при себе какие-то деньги… костянка или каурик, – возразила Серафина. – Дайте ей что-нибудь, иначе я с места не сдвинусь.

– Не останавливайтесь! – прошипел Верде.

Блу вынул из уха серьгу – золотое кольцо – и отдал ее русалке.

– Продайте ее, – сказала ей Серафина. – Вы сможете выручить за нее несколько трокий.

Русалка обняла Блу, потом схватила руку Серафины и поцеловала.

– Я знаю, вы принцесса! Я вас видела в Колизее. Спасибо! О, спасибо, принцесса!

Эти слова услышал какой-то русал, обернулся и воскликнул:

– Это она! Это принцесса!

– Верните обратно Лазурию! – выкрикнула какая-то русалка. – Отомстите за нас!

У одного из дверных проемов уже какое-то время торчал, наблюдая за этой сценой, русал с масляными глазками. Теперь же он развернулся и куда-то поплыл.

Верде схватил Серафину за руку и дернул, увлекая за собой.

– Слухи разносятся быстро, и это плохо. В Лагуне найдется немало желающих продать вас Трао всего за пару кауриков.

– А вы собираетесь продать нас подороже? – насмешливо поинтересовалась принцесса.

Верде не удостоил ее ответом.

Серафине по-прежнему хотелось ему верить, верить им всем. Таласса им, кажется, доверяла. Вот только они – Хищники, преступники, с какой стати они взялись помогать двум принцессам?

Маленький отряд поплыл дальше, мимо древних арок, по полутемным течениям. Серафина посматривала по сторонам, гадая, где же находится берлога Кархариаса. Она еще никогда не бывала в Лагуне, зато много о ней слышала. Лагуна раскинулась под человеческим городом Венецией и являлась частью Миромары, однако жила сама по себе. Это место служило прибежищем преступников, сирен, мошенников и шпионов, кроме того, сюда любили заплывать баламуты – юные русалки, которые шокировали общество, наряжаясь, как пираты.

Они приближались к сердцу Лагуны. Мутные течения уступили место площадям, а также кафе и клубам, перед которыми висели выкрашенные в яркие цвета шары, заполненные булькающей лавой. Из открытых окон лилась на улицу громкая музыка. Серафина видела магазины, в которых торговали всем на свете: зачарованным жемчугом, найденным в затонувших кораблях серебром, редкими морскими существами и вином из посидонии[19].

Затем узкие течения Лагуны привели к человеческим каналам, а также клубам и кафе венецианских палаццо. Дядя как-то говорил ей, что столетия назад богатые терраходовские аристократы и торговцы построили эти огромные сооружения на деревянных сваях, вбитых глубоко в твердое глинистое дно Лагуны, а такие же богатые морские жители построили под городом терраходов собственные палаццо. Теперь эти русалки, облаченные в в изысканные одежды, обманчиво-манерные, сновали туда-сюда вокруг своих жилищ. Многие носили маски. Серафина видела белые лица с красными губами, золотые лица, украшенные тонким черным узором, маски в форме водоплавающих птиц с кривыми, свирепого вида клювами. Арлекин, серповидная луна, лик смерти.